Первое что приходит в голову, при виде этого человека — бандит или же рабочий из Мясницкого ряда. Грузное тело, под метр восемьдесят ростом, с гурбыми чертами лица и нескрываемой надменностью на физиономии. Нижняя часть лица обрамлена короткой бородой, доходящей до висков. Короткие усы огибают верхнюю губу. Особенно, пожалуй, можно выделить глаза Киняева, в которых, казалось бы, читается и какая-то теплота, но в то же время пристальный взгляд Клима может отпугнуть или оттолкнуть новоиспеченного знакомого, или навеять таковому смутные сомнения. Чего скрывать — Клим не вызывает доверия, по первому впечатлению. Особенно в темном переулке, в темное время суток.
Но если встреча с ним произойдет в каком-нибудь пабе или забеговаловке, то компания этого человека вам определенно приглянется.
  В целом, Климентий ничем не выделяется среди остальных жителей столицы. Его можно легко потерять в толпе, при отсутствии должной сноровки. И каким бы здоровым с виду Киняев не казался, шаги его хоть и не сравнятся с кошачьими, но и особо гулкими или тяжелыми их не назовешь. Походка вольная, неторопливая, но уверенная. Прослеживается несильная сутулость.
  На модные наряды Клим не падок. Чаще его можно заметить в темных походных брюках и рубахе, пару-тройку верхних пуговиц которой он имеет привычку оставлять незастёгнутыми. Из верхней одежды — довольно потрепанное старое пальто темного цвета из грубой ткани. Реже его можно увидеть в кепке с козырьком.

Надменность — первостепенная причина, которая отбивает какое либо желание заводить разговор с этим человеком. Он словно пропита ею с ног до головы. Особую вежливость и тактичность к незнакомцам Киняев не проявляет, особенно если не заинтересован в разговоре, который ему навязывают. Если вы не оставите его в покое после тридцатисекундного красноречивого молчания, то столкнётесь с вежливой просьбой — наигранность которой даже не скрывается — отправится в Бездну. А если и после этого ваш инстинкт самосохранения не возобладает над вашей наглостью, вы рискуете отправится прямиком за внешние сферы, благодаря добротному подсрачнику.
  Климентий довольно язвителен, и всегда говорит то, о чем думает. Это тот самый вид прямолинейности, который является скорее отрицательной чертой характера, чем положительной. Иногда он переходит в подвид "сам пошутил — сам посмеялся". Или "сыграл на нервах, но не отхватил за это".
  Тивианца можно отнести к тому самому, эксцентричному роду людей, которые сначала скажут в лицо незнакомцу, попавшему в беду, что не заинтересованы в его проблемах. Но спустя пару-тройку шагов последует неразборчивое ворчание, и вот Клим уже возвращается к бедолаге с недовольным видом, но внутренним запалом энтузиазма оказать поддержку.
Не смотря на некоторые поганые черты характера, которые выставлены на всеобщее обозрение, у Клима относительно добрая душа. Если он сможет помочь другому человеку, то жизнь в столице начинает казаться ему не такой уж мрачной и безнадежной. Но слишком боится, что на этой доброте могут сыграть его недоброжелатели, потому не стремиться зарекомендовать себя отчаянным альтруистом. Он слишком недоверчив к окружению, и, стоит отметить, что и приближенным не готов полностью открыться. Рассчитывает только на себя, крайне редко полагаясь на других людей. Виной тому осознание, что никто не застрахован от предательства, лжи или смерти. Клим даже завел привычку воссоздавать и проигрывать подобные картины и сцены в своих мыслях. Но не для того, что бы избежать неизбежного, а для того, что бы не удивляться такому повороту событий, если фортуна в очередной раз отвернется от него.
  Дорожит своей жизнью больше, чем собственными принципами. Но сложно сказать, дорожит ли он своей жизнью больше, чем чужим благополучием. В любой критической ситуации не теряет надежды, а порой даже и оптимизма. Всегда старается свести конфликт к компромиссному решению. Но нередко договоренность с ним может оказаться пустым обещанием. Клим совершенно не стыдится пускать пыль в глаза и лгать самым наглым образом. Готов пойти на подлость по отношению к человеку, который ему безразличен, исключая только те моменты, когда его мошенничество может закончится кровопролитием. Клеймо убийцы ему совершенно не льстит.
  Клим любит ощущать своё превосходство над другими, но при этом не стремится унижать тех, кто слабее. Даже если этот некто попытается подпортить ему добрую пинту крови, вершить кровавую месть Киняев не будет. Вообще не видит в мести ни выхода из ситуации, ни прекрасного развлечения. Довольно терпелив к колкостям и оскорблениям в свою сторону. В целом, тивианца довольно трудно довести до белого каления. Но вот расколоть, пригрозив инвалидностью или смертью — довольно легко. Иные же пытки он способен стерпеть, со стиснутыми зубами, каким бы болезненными они не были.   
  Осознает в полной мере насколько важна работа в команде. Товарищей подставлять ради своей выгоды никогда не станет, если только те не дадут повода так поступить. Не привык метаться меж двух огней, потому если принимает чью-то сторону, то будет оставаться при ней до тех пор, пока не разойдутся взгляды или от него не попытаются избавится.
  Азартен. Легко соглашается на авантюры, если только будет иметь место какая-никакая гарантия, что при неудачном стечении обстоятельств есть шанс избежать серьезных неприятностей. В противном случае упрётся рогами аки баран.
Привык действовать по заранее продуманному плану. Всегда старается учесть всевозможные погрешности и последствия того или иного деяния. Прослеживаются склонности к наблюдательности и аналитике.
  Если и есть на свете вещь, которая способна его погубить, то это ни что иное как любовь. Это проклятое чувство заставляет его забывать о собственном благополучии, и беспрекословно следовать воле избранницы, на которую падет взгляд.

Кто-то в детстве мечтал стать поэтом, кто-то славным офицером, а Клим всегда горел желанием показать своё превосходство над кем-либо. Смеяться страху в лицо, совершать с легкостью деяния, которые другим давались труднее или же вовсе не давались. Коренной тивианец, закаленный охотой и борьбой со стихией, он с малых лет приучал себя к трудолюбию.  С шести лет, он учился свежевать туши убитых животных, дабы помогать отцу в его нелегком охотничьем промысле. Наглядевшись на батькины трофеи и наслушавшись от него разных историй, впоследствии сам загорелся желанием бросить вызов дикому зверью. И в десять лет он уже совершил свою первую вылазку, пусть и не слишком удачную, но и не абсолютно провальную. Охота стала одним из его любимых увлечений.
  Семья Киняевых не купалась в золоте, но их общий заработок был достаточен, чтобы не ощущать гнёт бедственного положения. Климентий был единственным ребёнком в семье, и делить родительскую любовь ему ни с кем не посчастливилось. Посему, всё внимание доставалось одному только Климу. Его родители не жалели ни времени, ни сил, ни ремня, что бы воспитать из сына достойного, мыслящего человека.
В своё время Клим отдавал всё своё внимание и заботу родителям. Пока остальные мальчишки били друг другу носы и искали проблем на задницу, Клим весь свой досуг отдавал более полезным делам, навыки в коих могли пригодится в жизни. Он был малообщительным ребёнком, который предпочитал охотничий азарт играм в подворотнях, и толкового пса вместо товарища-хулигана.
  В одном из своих рейдов он столкнулся с парнишкой, года на два младше себя. Ему же самому на тот момент было около пятнадцати лет. Пока Клим прикорнул, в обнимку с ружьём, под ветвями вековых деревьев, некий проныра попытался украсть его припасы. Хорошо, что Клим всегда брал с собой верного Наву — пса. Отозвав зверя от незваного гостя, Киняев внимательно присмотрелся к мелкому вору. Видок у него был потрёпанный, мягко говоря. Хотя, на закоренелого малолетнего бродягу парнишка не тянул. И, очевидно, ожидал, что сейчас ему отвесят с дюжину добрых тумаков, но Клим из принципа не стал поднимать руку на того, кто был слабее него. В пору бы развернуться да пойти своей дорогой, но Климентий был не таковский. Сказав, что красть было не обязательно, и достаточно было бы просто попросить, он отдал незнакомцу четвертину хлеба. Недоверие прослеживалось во взглядах у обоих, но немного погодя бродяга уже рассказывал свою печальную историю о том, как морлийский бунт выжил его с родных земель. Несчастным оказался ни кто иной, как Тиг Мартин. Который стал для Киняева первым настоящим другом. Стоит признать, общество Мартина не самым лучшим образом повлияло на Клима. Разбойничья жизнь Тига не особо впечатляла его, скажем даже, он не одобрял таких методов заработка. Ему и на рудниках работалось неплохо с шестнадцати лет. Но потихоньку, воровские штучки беженца, въедались и в интерес тивийца. Многие из них Клим перенял, не из жажды наживы, но спортивного интереса ради. Через некоторое время, товарищам пришлось попрощаться, так как Мартин раздобыл себе достаточно средств, что бы перебраться на Гристоль.     
  Через пару лет, на Гристоль перебрался и сам Климентий, что бы поискать новых острых ощущений в охоте на более крупную дичь — китов. И с 1815 года, Киняев числился рабочей силой на бойне Ротвильда. Первый рейд оправдал все его ожидания. Вид гиганта, тяжело передвигающегося в толще воды, завораживал. На первый взгляд казалось, что это могучее существо просто невозможно заарканить. Но вот, мирно рассекающий волны кит уже стонет на крючьях, коими китобои затаскивали его тушу на борт. Самодовольствию Климентия не было предела. Отхватить такой трофей, в жизни дано не каждому.
Однако, с годами энтузиазм стал покидать Киняева. Китобойный промысел стал апогеем его давнего увлечения. Дальше стремится некуда, зверя больше кита просто напросто не существовало. По крайней мере, Клим о таких не слышал. Хотя и ходила легенда о Великом левиафане, но Клим интересовался вещами более приближенными к реальности, предпочитая не тратить своё время на призраков и несбыточные мечты.
А потом были песни. Песни бьющихся неделями в агонии китов. По-началу, Клим не обращал внимания на их отголоски, доносившиеся из здания бойни. Но со временем они стали громче. Со временем, они стали завораживать. Прямо как тогда, когда Клим впервые наслаждался видом вольного морского зверя в океане.
Силы Бездны дернули его, однажды, приблизится к умирающему левиафану, песня которого словно так и зазывала, так и манила прийти и заглянуть в глаза в своей добыче. Клим снова испытал какое-то ранее неведомое ему чувство, но оно было не таким, как прошлые. Не было той возвышенности, которая наполняла душу чувством собственного превосходства и спокойствия. Только отголоски неуёмной тревоги и печали, от которой опускались руки и меркло всяческое желание наполнять свою жизнь каким-либо смыслом. И на этой ноте, Клим решил покончить с карьерой китобоя, и на пол года отправиться обратно на родину, что бы проведать своих стариков.
  В 1825 году, Киняев возвращается в Дануолл и вступает в ряды Городских стражников. Поступает на службу в лице сержанта городской стражи, перейдя под командование капитана Деффа Карноу. Позже, судьба снова сводит его со старым товарищем — Мартином, в одном из столичных пабов. Мартин склоняет Клима к мелкой преступной деятельности и заодно просит пособничества в своих интригах. Клим помогал приятелю добывать планы зданий и кварталов, прокладывал ему пути туда, куда однажды ступив без разрешения можно было лишится не только должности, но и головы. Добывал материальные средства, не самым честным и законным путём. Но никогда не проливал невинной и ненужной крови.
Никогда.
  Так длилось десять долгих лет, пока в город не попала отвратительнейшая хворь — плакучая чума. Спустя два года стало и того похуже — государственная измена, следом переворот и хаос, который наводила тень ассассина в маске. Клим был одним из немногих, кто знал, чьё лицо скрывается за жуткой, жестяной маской смерти. Тиг втянул его в очередную, но куда более опасную историю, которая стала для него роковой. После резни в поместье Бойлов, Клим дезертирует обратно на Тивию, что бы похоронить отца и мать. Оттуда же высылает лоялистам яд, для устранения Аттано. И немногим позже он получает письмо от Мартина, строки которого говорят, что Клим не раз выручал морлийца, и сейчас как раз тот момент, когда ему под рукой нужны надежные люди.
  Честно говоря, если бы не старый друг, Киняев никогда бы не вернулся в проклятую столицу, которая сделала из него преступника и душегуба.
  Он видел его. Он держал убийцу в маске на прицеле, когда тот пришел по душу Мартина. Но Аттано явился за ним раньше, а Климу оставалось только затаится в тени и наблюдать, подняв оружие. Если бы он выстрелил, смог бы он завершить начатое лоялистами? Или же просто привлек бы к себе ненужное внимание и пал многочисленной жертвой мести экс-лорда Протектора? Но была и еще одна причина, по которой он не мог выстрелить в этого человека. Клим мог понять его. И Клим знал о невиновности Корво. Лишь на мгновение он позволил своим мыслям выдернуть его из реальности, как звук выстрела вернул Киняева обратно на Землю. Где-то в глубине души, Клим уже знал, что из этой передряги его боевой товарищ уже не выберется живым.
  Покинуть остров Кингспарроу Киняев не успел, и вместе с остальными предателями короны был передан в руки смотрителей Коллдриджа. Можно было уже просто лечь и надеяться, что смерть не заставит себя ждать, но в этот раз ему повезло. Если можно так выразится. Увидев в длинном списке имен арестантов знакомую фамилию, Карноу решил лично переговорить со своим бывшим подчиненным. Карноу знал, на что был способен тивианец, и Карноу был слишком добр к людям. Но Карноу не был дураком. Или, по крайней мере, перестал быть таковым, после истории с Верховным смотрителем. Дабы обезопасить себя и людей столицы, Джефф предложил Климу сделку: работать на правительство или дальше гнить в тюрьме. Не раздумывая, Киняев соглашается с условиями такого выкупа своей жизни.
Теперь он должен был заниматься поиском информации о самых опасных преступниках Дануолла и главарях банд, которые могли представлять серьезную угрозу. Но самая основная задача — незамедлительный доклад на тех, кто хотя бы помышляет навредить наследнице короны. Поиск доказательств или улик, если есть сомнения в каком-либо осужденном. В общем, доля шестёрки Тайной канцелярии тяжелым грузом легла на плечи Клима. Естественно, его пособничество Карноу нигде не афишируется.
  Не прошло и недели с момента освобождения Киняева, как он в очередной раз чуть не загнал себя в могилу. Теперь его основным промыслом стало мошенничество. На свою беду, Клим рискнул сунуть любопытный нос в Ткацкий квартал и прибрать к руками немного добра, со складов банды Шляпников. Подоспевшая Лиззи Страйд очень толково объяснила ему, что территория теперь полностью подконтрольна ей и незваных гостей сея мадемуазель не особо жалует. Убила бы, поди, за такое нахальство. Но Клим попытался договорится с опасной особой. Страйд же в своё время обратила внимание на работу, которую Киняев проделал, что бы пробраться в квартал, и, непосредственно, в склады. Капитану Ундины очень не хватало под рукой толкового человека, и самое главное надежного. Но женщина оценила ярое желание тивийца пожить еще хоть немного на этом свете, и решила держать его за горло угрозами жестокой расправы, пока не поймет, может ли доверять ему. Ведь как показывает прошлый опыт, доверять в этом мире нельзя никому.
  Метаться меж двух огней Киняев не собирался. Быть двойным агентом — не его стиль. Поэтому он сделал свой выбор в пользу банды Мёртвых Угрей, и непосредственно самой Лиззи, к которой его что-то притягивало. Клим точно знал, что не собирается предавать её, но он не хотел предавать и человека, который вытащил его из тюрьмы. Дабы не разрываться между своими работодателями, Клим просто не играет ни в пользу Карноу, ни в пользу Лиззи, когда один из них начинает скалить зубы на другого. И по прежнему продолжает пособничать Тайной канцелярии в поиске улик и информации, а так же поимке противников нового правительства.

Отредактировано Klim Kinyaev (2017-10-31 23:41:21)